| Цитаты Вероники Михайловны ТушновойВероника Тушнова ( 27.03.1911 - 07.07.1965 ) - русская, переводчица, поэтесса | |
Сто часов счастья,
Разве этого мало?
Я его, как песок золотой,
Намывала, собирала любовно, неутомимо,
по крупице, по капле,
по искре, по блестке,
Создавала его из тумана и дыма,
Принимала в подарок
От каждой звезды и березки.
Сколько дней проводила
За счастьем в погоне
на продрогшем перроне,
в гремящем вагоне,
в час отлета его настигала
на аэродроме,
обнимала его, согревала
в нетопленном доме.
Ворожила над ним, колдовала.
Случалось, бывало,
что из горького горя
я счастье свое добывала.
Да, ты мой сон. Ты выдумка моя.
зачем же ты приходишь ежечасно,
глядишь в глаза и мучаешь меня,
как будто я над выдумкой не властна?
Я позабыла все твои слова, твои черты и годы ожиданья.
Забыла все. И всё-таки жива
та теплота, которой нет названья.
Она как зноя ровная струя, живёт во мне и как мне быть иною?
Ведь если ты и выдумка моя-
моя любовь не выдумана мною.
А знаешь, всё ещё будет!
Южный ветер ещё подует,
и весну ещё наколдует,
и память перелистает,
и встретиться нас заставит,
и ещё меня на рассвете
губы твои разбудят.
Гонит ветер туч лохматых клочья,
Снова наступили холода,
И опять мы расстаемся молча,
Так, как расстаются навсегда.
Ты стоишь и не глядишь вдогонку.
Я перехожу мосток.
Ты жесток жестокостью ребенка -
От непонимания жесток.
Может на день, может на год целый
Эта боль мне жизнь укоротит.
Если б знал ты подлинную цену
Всех твоих молчаний и обид!
Ты бы позабыл про все другое,
Ты схватил бы на руки меня,
Поднял бы и вынес бы из горя,
Как людей выносят из огня.
У всех бывают слабости минуты,
Такого разочарованья час,
Когда душа в нас леденеет будто
И память счастья покидает нас.
Напрасно разум громко и толково
Твердит нам список радостей земных:
Мы помним их, мы верить в них готовы-
И всё-таки не можем верить в них.
Обычно всё проходит без леченья,
Помучит боль и станет убывать,
А убивает в виде исключенья,
О чём не стоит всё же забывать.
Уходит ночь. В углах синее тени.
Бледнеют туч румяные края.
Ко мне, как медвежонок, на колени,
карабкается девочка моя.
Беру ее, касаюсь шейки тонкой,
откидываю волосы со лба.
Она смеется беззаботно, звонко,
она со мной, храни ее судьба!
В такое время нелегко на свете,
и много в жизни сожжено дотла.
Я никогда не думала, что дети
приносят столько мира и тепла.
Я стою у открытой двери,
я прощаюсь, я ухожу.
Ни во что уже не поверю, -
все равно
напиши,
прошу!
Чтоб не мучиться поздней жалостью,
от которой спасенья нет,
напиши мне письмо, пожалуйста,
вперед на тысячу лет.
Не на будущее,
так за прошлое,
за упокой души,
напиши обо мне хорошее.
Я уже умерла. Напиши!
Там далёко,
за холмами синими,
за угрюмой северной рекой,
ты зачем зовешь меня по имени?
Ты откуда взялся?
Кто такой?
Голос твой блуждает темной чащей,
очень тихий,
слышный мне одной,
трогая покорностью щемящей,
ужасая близостью родной.
И душа,
как будто конь стреноженный,
замерла, споткнувшись на бегу,
вслушиваясь жадно и встревоженно
в тишину на дальнем берегу.
Шишка Я в снегу подтаявшем,
около ствола,
гладенькую, мокрую
шишку подняла.
А теперь в кармане
я ее ношу,
выну, полюбуюсь,
лесом подышу.
Выну и порадуюсь,
что тогда, в лесу,
может быть, последнюю,
может, предпоследнюю,
а может быть, просто
встретила весну.
Там в снегу лосиные
глубокие следы,
как ведерки синие,
полные воды,
свежие проталины,
муравьи у пня, -
маленькие тайны
мартовского дня.
Нельзя за любовь любое,
Нельзя, что бы то, что всем.
За любовь платят любовью
или не платят совсем.
А я с годами думаю все
чаще, что краденое счастье -
тоже счастье, как ситник
краденый - все тот же хлеб
насущный, спасенье жизни
неблагополучной.
