| Цитаты Олега Павловича ТабаковаОлег Табаков ( 17.08.1935 - 12.03.2018 ) - русский, актёр, режиссёр и педагог | |
Во мне четыре крови: русская, мордовская, украинская и польская. Я себя считаю пролетарием художественного труда. Высокооплачиваемым.
Много ерунды происходит от желания людей понравиться. Синдром Хлестакова: хотите видеть меня таким? Пожалуйста! Этаким? Рад стараться!
Не надо бояться быть глупым, смешным, нелепым. Человек так устроен, что в нем масса интересного чаще всего остается за кругом нашего внимания.
Я никогда не был диссидентом, я не играл в эти игры. Мало того, скажу, что не всегда те люди, которые были диссидентами, вызывали у меня симпатию.
Я вообще бульдозер. Есть машины Феррари, Лексус, Шевроле, а я - бульдозер. Так что никогда не соскакивал, не увиливал и не сваливал на других.
Работа над ролью - это не только заучивание текста. Думайте над ролью хотя бы пятнадцать минут в день. Чистишь зубы - подумай, едешь в метро - подумай.
Я один из немногих, кто выиграл суд относительно того, что издатели тиражировали те передачи, которые я ставлю на радио. Вообще, основные свои деньги я заработал на радио.
В понятие интеллигентности я вкладываю то, что говорится в Оксфордском толковом словаре: Русский интеллигент - это человек, болеющий за тех, кому живётся хуже, чем ему.
Ну у кого сейчас есть гражданская позиция? Моя гражданская позиция - чтобы актеры моего театра социально были защищены много лучше, чем другие. И в открытии новых талантов.
Когда я провожу первые разговоры со своими студентами, я говорю им, что театр - это зона повышенного риска. Социального риска. Ты идешь в профессию, которая ничего не гарантирует.
Существо мужского пола должно обеспечивать прожиточный минимум жене, детям и людям, за которых это существо в ответе. Так, во всяком случае, считали в моей семье в городе Саратове.
К сожалению, современная театральная педагогика удовлетворяется некоей полумерой: из людей средних способностей получаются актёры. Но это вовсе не означает, что эта работа не должна проводиться.
Я думаю, что до тех пор, пока у зрителей сегодняшней России будет потребность, согласно рецепту, выписанному Александром Сергеевичем Пушкиным, - над вымыслом слезами обольюсь. Вот до той поры будет жив театр.
Я ведь не режиссёр. У меня есть данные, я могу научить актёров хорошо играть, но художественный театр я никому не наследовал, ничье дело я не продолжаю. Я - кризисный управляющий. Вот в меру своего понимания и занимаюсь этим.
Время, когда о нас кто-то должен позаботиться, - ушло безвозвратно. Хочешь жить - научись зарабатывать. Ни за что не променяю ни на какую чечевичную похлебку собеса, ни на какой социалистический гарант старости моей - ту свободу, которую получил.
Понял, что самое талантливое представление о чем-то остаётся только представлением, но не становится нашим эмоциональным опытом. И еще я понял, что сыграть профессионально гораздо легче, чем поделиться с людьми чем-то выстраданным и выношенным.
Театр - это место социального риска. Если актёр не знает этого, не отдаёт себе отчёт, что это так, ему надо уходить из театра. Наверное, каким-то выпускникам актёрских вузов сложно найти работу, но это очень серьёзный сигнал кризиса нашей педагогической практики.
Цивильная, нормальная семья бывает здоровой, только если в ней есть дети. А иначе приходишь в дом иногда: и картины на стенах, и книги с золотыми обрезами, и хрусталь а детей нет - и некий the smell of cheese - запах сыра - присутствует. А вбежит в эту комнату пусть не ребёнок, хотя бы щенок, помашет хвостом - и все становятся людьми.
Все эти разговоры, что кино убило театр, - чушь собачья. Немыслимая привилегия театра: приходит живой человек - ему предлагают действо, которое разворачивается только один раз, на его глазах. Вышли два актёра, вынесли коврик - и началось. 50 лет назад Михаил Ромм предрек театру смерть - от кинематографа. Прошло 50 лет - никаких сообщающихся сосудов из театра и кино не вышло. Наоборот, кино по‑прежнему паразитически употребляет театральных актёров.
