| Цитаты Дэвида ЮмаДэвид Юм ( 1711 - 1776 ) - шотландец, философ | |
Удовольствие и неудовольствие не только являются необходимыми спутниками прекрасного и безобразного, но и составляют саму их сущность.
Жалость есть сочувствие к несчастью других, а злорадство - радость по поводу такового, причем это сочувствие и эта радость не вызываются ни дружбой, ни враждой. Мы жалеем даже незнакомых и совершенно безразличных нам людей; если же наше злорадство по отношению к другому человеку вызывается вредом и обидой, то оно является... мстительностью.
Ничто не свободно так, как мысль человека.
Любовь есть не что иное, как желание счастья другому.
Моё высшее счастье, моё полное удовлетворение состоит в том, чтобы читать, гулять, мечтать, думать.
Воображение достигает и некоего минимума, то есть оно в состоянии вызвать в себе такую идею, дробление которой непредставимо, а уменьшение невозможно без полного ее уничтожения.
Всё, что мы называем героической доблестью и чем восхищаемся как величием и возвышенностью духа, есть не что иное, как спокойная и твёрдо обоснованная гордость и самоуважение...
Первоначальная религия человечества порождается главным образом тревожным страхом за будущее.
Услуга, оказанная нам, приятна главным образом потому, что льстит нашему тщеславию и свидетельствует о добром расположении и уважении к нам лица, ее оказавшего.
Люди обладают общей склонностью представлять всё существуещее подобным себе и приписывать каждому объекту те качества, с которыми они близко знакомы и которые они непосредственно осознают.
Мир - это комплекс ощущений восприятия.
Тот счастлив, кто живет в условиях, соответствующих его темпераменту, но тот более совершенен, кто умеет приспосабливать свой темперамент к любым условиям.
Никогда еще человек не отказывался от жизни, когда она, хоть чего-то ещё стоила.
Фантазия пробегает весь мир, собирая идеи, относящиеся к какому-нибудь предмету.
Абсолютное одиночество - наверное, самое страшное наказание, какое только может пасть на нас. Любое удовольствие ослабевает и исчезает, когда мы получаем его в уединении, а каждая неприятность становится более жестокой и невыносимой.
Не уничтожение чудовищ, свержение тиранов и защита родины, а бичевание и пост, трусость и смирение, полное подчинение и рабское послушание — вот что стало теперь средством достижения божеских почестей среди людей.
Что может быть свободнее человеческой фантазии.
Чем больше образ жизни человека зависит от случайности, тем сильнее он предается суеверию.
Ни один объект не может произвести действие в такое время и в таком месте, которые хоть несколько отдалены от времени и места его существования.
Если бы путешественник, вернувшись из далеких стран, стал бы рассказывать нам о людях совершенно лишенных скупости, честолюбия или мстительности, находящих удовольствие только в дружбе, великодушии и патриотизме, мы тотчас на основании этих подробностей открыли бы фальшь в его рассказе и доказали, что он лжет, с такой же достоверностью, как если бы он начинил свой рассказ повествованиями о кентаврах и драконах, чудесах и небылицах.
