| Цитаты АпулеяАпулей ( 124-125 - 170 ) - римлянин, писатель, поэт, философ | |
Нет в мире ничего, что могло бы достичь совершенства уже в зародыше, напротив, почти во всяком явлении сначала — надежды робкая простота, потом уж — осуществления бесспорная полнота.
...Если бы показания глаз имели большую силу, чем свидетельства разума, то пальму первенства в мудрости пришлось бы присуждать несомненно орлу.
Жизнь есть сочетание мёда и желчи.
Не на то надо смотреть, где человек родился, а каковы его нравы, не в какой земле, а по каким принципам решил он прожить свою жизнь.
Мера богатства - не столько земли и доходы, сколько сама душа человека: если он терпит нужду из-за жадности и ненасытен к наживе, то ему не хватит даже золотых гор, он постоянно будет что-нибудь выпрашивать, чтобы приумножить нажитое прежде. Но ведь это и есть настоящее признание в бедности, потому что всякая страсть к стяжательству исходит из предположения, что ты беден, и несущественно, насколько велико то, чего тебе не хватает.
Первую чашу пьём мы для утоления жажды, вторую - для увеселения, третью - для наслаждения, а четвёртую - для сумасшествия.
Собственная нравственная нечистоплотность — это знак презрения к самому себе.
Нет для меня уважения дороже, чем уважение человека, которого сам больше всех по заслугам уважаю.
Время крылато, мудрость медлительна, смерть скорая, жизнь жалкая.
Жизнь есть сочетание меда и желчи.
Обвинить можно и невинного, но обличить — только виновного.
Голого раздеть и десяти силачам не удастся.
Неполно счастье тех, богатство которых никому не ведомо.
Люди порознь смертны, в совокупности - вечны.
Не дано увидеть те силы, которые позволено только ощущать.
Всему есть цена, и не малая: её платит тот, кто просит, - поэтому всё необходимое удобнее покупать, чем клянчить.
Каждый человек в отдельности смертен, человечество же в целом бессмертно.
Храбрость занимает среднее место между самонадеянной отвагой и робостью.
Все, чем бы ты в жизни ни пользовался, оказывается скорее обременительным, чем полезным, если только выходит за пределы целесообразной умеренности.
Пифагор первый, кто дал философии ее имя.
