| Цитаты Михаила Моисеевича БотвинникаМихаил Ботвинник ( 04.08.1911 - 05.05.1995 ) - профессор, шахмитист | |
Шахматы – это не только борьба умов, но и борьба нервов.
Чтобы играть успешно, нужно испытывать шахматный голод.
Не играйте много, оставляйте время, чтобы думать о шахматах.
Шахматисты живут и действуют в мире, пронизанном политикой.
Да, я однажды сыграл партию в блиц, это было в поезде в 1929 году.
По крови я - еврей, по культуре - русский, а по воспитанию - советский.
Никаких пышных похорон. Никаких шахматистов. Хочу уйти спокойно.
Кто был самым великим чемпионом мира? – Капабланка. Он играл интуитивно.
Никогда не сможет стать чемпионом мира тот, кто не имеет высшего образования.
Мир навечно разделен на два непримиримых лагеря – шахматистов и нешахматистов.
Политик, взявший ее на вооружение (Economical computer sapiens), может въехать в рай на белом коне.
Если бы передо мной посыпали святую землю из Иерусалима - что бы я сделал "Подметете - пройду", - сказал бы.
Оживление международной шахматной жизни, является серьезным фактором в достижении взаимопонимания и культурного сближения народов.
Часто побеждает тот, – у кого больше выдержки, кто не теряется в трудных положениях, сохраняет самообладание до конца партии, у кого сильнее воля.
Греко был ярким представителем итальянской шахматной школы, которая ввела в шахматную практику комбинацию как полноправный элемент алгоритма мастера.
В какие же условия надо их поставить, чтобы у них не было необходимости в атомной войне? – Для этого, по-видимому, надо не отнимать у капиталистов "рая" полностью.
Это исключительный шахматный талант, но он субъективен и скоропалителен в принятии решения. Очень общителен, искренен, мало жизненного опыта. По таланту напоминает Алехина. (о Г. Каспарове)
В 1964 году я нашел, что в шахматах все начинается с нападения на фигуры противника, с выигрыша материала. Но ведь траекторий, по которым можно напасть на фигуры противника превеликое множество.
Надо полагать, есть надежда, что скоро в Англии такой выдающийся шахматист появится – через несколько лет им может оказаться юный Шорт. Сейчас ему лишь семнадцать. Но партии его легко узнать – его фигуры не передвигаются, а "живут" на доске.
Я никогда не встречался со Сталиным лично, однако верил в него, связывая с его именем многие успехи политики, науки, экономики. Массовые репрессии 1937 - 1938 гг. меня не коснулись, и только в 1952 году, когда началось «Дело врачей», я перестал верить в Сталина.
